Бурятия и Улан-Удэ - ворота на Дальний Восток?

Провинциальные зарисовки Андрея Максимова по следам экспедиции “Дальневосточный экспресс”. Часть первая. Ворота.

Мы привыкли "заходить" на Дальний Восток с "парадного входа", коим нам неизбежно кажется Владивосток. Ну как же иначе - АТР, остров Русский, рукой подать до Японии и Китая. А погружение в ДВФО из Забайкалья кажется проникновением с заднего двора, если не из подворотни. Не бывавшему тут обывателю регионы "диких степей" кажутся унылыми и невыразительными. Ну а если что-то скрашивает местную бесцветность и беспросветность - так разве что “Славное море cвященный Байкал”. И уж совсем не звучит как мечта о Дальнем Востоке имя города Улан-Удэ. Меж тем этот город способен влюбить в себя многих и дать отраду на любой вкус. Именно поэтому экспедиция проекта Живое наследие стартовала намедни именно отсюда.

Трудно поверить, но Улан-Удэ - стариннейший казачий город. Зимовье на реке Уде ведёт свою историю с 1666 года (с 1689го - Удинский острог, а затем - Верхнеудинск). Вот сравните с другими казачьими - станица Старочеркасская основана в 1570 году, Уральск (Яицкий городок) в 1613, Оренбург в 1743, Екатеринодар (ныне Краснодар) в 1793. И где на карте все эти города, и где Удэ на другом конце Евразии... Как подумаешь - и оторопь берет. Кажется, на ковре-самолёте основатели города сюда явились. Впрочем, вряд ли русские поселенцы сыграли в развитии города роль большую, чем местные буряты, которые, кстати, уже в 17 веке тоже нередко поступали на казачью службу к русским государям.

Однако только советская власть назвала в 1934 город на бурятский манер - Улан-Удэ (Улан - красный, Удэ - река Уда). Но не все так просто в этом названии. Удэ - ещё переводится как "ворота". И вот тут "Улан-Удэ" может считываться коммунистами и как ворота в "мир красных", а буддистами - даже как портал, через который чистая энергия может заходить на грешную землю. В любом случае, такое многоголосное название города очень рифмуется с его многоликим обликом, в котором смешалась масса красок - но все они яркие!

Улан-Удэ - это город бурятского ампира и сибирского барокко, город деревянных дверей и кружевных наличников, город типовых многоэтажек и локальных небоскрёбов, город купеческих рядов и национальных скульптур…

Главная площадь своей торжественностью и нарядным величием поднимается до высот римских холмов. Шедевром номер один здесь выступает, безусловно, Театр оперы и балета, построенный после войны по проекту "бурятского немца" Людвига Менерта. Отправленный (читай - сосланный) в Забайкалье поднимать архитектуру в период расцвета сталинского ампира, он отчаянно решился украшать мощные классицистские здания нарядной лепниной и фресками, смешавшими этнические мотивы, эстетику ренессанса и советского агитпропа. На декоре Театра человеческие лица-маски соседствуют с цветочными зарослями и взбирающимися по ним горностаями, красный стяг обрамляют ползущие змеи, а герб с портретом Ленина зарифмован с клеймами кочевников. За свое творчество Людвиг Карлович, как ни странно, расстрелян не был, а как классик советской архитектуры пережил СССР и даже уехал умирать на родину предков - в Германию.

Эффектные продукты бурятского ампира обильно представлены в городе, но их декор был зачастую съеден борьбой с архитектурными излишествами - даже в миннеровом Доме Радио напротив театра. Кстати, одним из символов Улан-Удэ стала оригинальная статуя вождя перед зданием Правительства республики - это Голова Ленина совсем без излишеств, то есть без тела и конечностей.

Бурятские орнаменты неплохо рифмуются с сибирским барокко, которое не совсем барокко, а скорее похоже на русское узорочье. Главный представитель стиля - Одигитриевский собор (1741) - первое каменное здание в городе. По нарядности окон и дверей он спорит с творениями Менерта (хотя кто с кем спорит?), но выдержан в элегантном белом цвете.

Антитезой улан-удэнских монументов выступают соседствующие с ними одноэтажные кварталы (как деревянные, так и каменные), которые по праву могли бы и в ассоциацию красивых деревень вступать. Резных палисадов тут нет, зато есть резные окна и двери, а разноцветье крашеного дерева бьёт в глаза.

"Столкновение цивилизаций" в бурятской столице дополняется крутым замесом сохранившейся застройки XIX века (гостиные ряды и особняки) с новыми "стекляшками" в монгольском стиле (например, "юрты" и пирамидки). При этом чистота и аккуратное благоустройство Улан-Удэ в “советском стиле” (вплоть до общественных туалетов в спальных районах) пикантно разбавляется традицией не асфальтировать дворовые территории, оставляя дороги в них песчаными, и завешиванием фасадов жилых домов интенсивной рекламой бесчисленных вывесок.

Типовая застройка города "подкрашена" бурятскими орнаментами балконов и фасадов домов, а также частыми вкраплениями национальной скульптуры. То Гэсэр воспрянет (да-да, у "Ночного дозора" бурятские корни), то стрелок из лука натянет, то красавица Ангара (балерина Сахьянова) немыслимо выгнет спину, то птицы запорхают в паре (становясь похожими и на пару человеческих рук и на пару рогов оленя). Автором многих из этих скульптур стал “бурятский Церетели" Александр Миронов (старший), а их появление в начале нулевых означало визуальное возрождение города. "Просто появились в бюджете деньги и стали скульптуры ставить, - говорит таксист Цырен. - Но ведь талантливые же статуи!" Бурятский народ к монументам не так придирчив, как москвичи. Да и вообще нарядность любит.

Отсюда, наверное, и буйство крутого стрит-арта на заборах и мостах Улан-Удэ. Целые галереи развёрнуты, где мифические персонажи соседствуют с нашими современниками. Как оказалось, на создание таких граффити был выдан президентский грант, а рисовали их профессиональные художники, взявшие на обучение трудных подростков.

В общем, какие ворота на Дальний Восток параднее - пусть спорят патриоты своих городов. Но вот то, что Париж стоит мессы, а Улан-Удэ - 6-часового перелёта на Восток, бесспорно.